Почему мне стыдно тревожиться?

Есть особая категория тревоги, о которой редко говорят вслух. Это не страх смерти, не паника в толпе и не навязчивые мысли. Это тревога за саму тревогу. Или, если проще — стыд за то, что тревожишься.

На поверхности это может выглядеть так: человек замечает, что снова волнуется — и тут же начинает злиться на себя. «Ну сколько можно?», «Я слабак», «Опять не справился», «У всех всё нормально — это я один с придурью». Возникает ощущение, что тревога — это не просто неприятно, а позорно. Как будто быть тревожным — это моральный провал.

Иногда это чувство встроено с детства. В семьях, где нужно было “быть сильным”, “не выносить сор из избы”, “не драматизировать”. Там тревога — не сигнал о внутренней нагрузке, а что-то вроде каприза. Подумаешь, расстроился — попей водички и займись делом. Только вот организм-то запомнил: тревожиться — это стыдно. А значит, если тревога всё же случилась — ты не прав дважды.

Вот ты сидишь, внутри поднимается волнение — вроде ничего страшного, но телу уже нехорошо. И тут же включается вторая волна: раздражение, самокритика, чувство вины. Получается тревожный бутерброд: сначала страх, потом стыд за страх, потом злость за стыд. И всё это закольцовывается.

Чем больше ты себя за это ругаешь, тем сильнее организм напрягается. Потому что теперь он тревожится не только из-за того, что “где-то опасность”, но и из-за того, что “опять провал, опять слабо, опять не так”.

Но вот важная мысль: тревога — это не дефект характера. Это сигнал. Как жар при инфекции — неприятно, но не позорно. Тревожность — это не каприз, не слабость и не порча. Это способ мозга справляться с тем, что он воспринимает как угрозу. Даже если угрозы нет — реакция настоящая. И если её стыдиться, она не исчезает. Она прячется. И находит выход другим способом — в теле, в снах, в вспышках раздражения.

То, что ты тревожишься — не твоя вина. И уж точно не повод для стыда. Это просто означает, что где-то внутри стало слишком напряжённо. И теперь важно не уговорить себя “быть нормальным”, а попробовать понять: откуда эта тревога, что она пытается сказать, и как ты можешь с ней быть — не воюя, а разбираясь.

Парадокс в том, что тревога уходит не тогда, когда мы с ней боремся, а когда перестаём считать её врагом.